Тяга к приключениям у юных людей велика и ничем неистребима. Неистощимая фантазия советских подростков постоянно придумывала новые развлечения, и иногда они были просто на грани фола. Вообще поколение 60-70-х было гораздо более самостоятельным, за детьми присматривали, но гораздо реже, чем сейчас. Было абсолютно нормальным, что ребёнок с 6-7 лет самостоятельно гулял на площадке перед домом, это было так же естественно, как взрослому выйти во двор с огромным тазом выстиранного белья, мотком бельевой верёвки, и ожерельем из пластмассовых и деревянных прищепок. Мамаши с балконов, конечно, кричали: “Лёша! Лёша! Немедленно вернись на площадку!”, а хитрый Лёша, слегка высовывая голову из-за торца дома отвечал: “Мам! Мы на почту, марки смотреть!”, хотя на самом деле вся компания собиралась проникнуть через дыру в заборе на заброшенную стройку. В КОТЛОВАН.
Время СССР – время великих строек, но иногда эти стройки почему-то бросали. Вот и за нашей школой, за ближайшими к ней домами, был примерно такой котлован. Он был святыней местных пацанов и наиболее смелых девчонок, это было “место СИЛЫ” (как любят говорить авторы эзотерических брошюр и фэнтэзийных романов :). Именно здесь происходила химически чистая реакция разделения на смельчаков и трусов, и лабораторным оборудованием в опытах выступал ПЛОТ. На брошенных стройках всегда находилось 2-3 огромные катушки от силового кабеля. Разломать их было непросто, но с юным задором, да ещё в коллективе – только дайте нам эту катушку! Выглядели они вот так:
Самое прекрасное время для игр в котловане (где, кстати, никогда не было взрослых, и никто не мог помешать нашим героическим безумствам) – конечно, весна. Снег, обильно падавший всю долгую сибирскую зиму, да еще заметённый февральскими ветрами в низины, в апреле таял и превращал заброшенный строительный котлован в глубокое озеро. А в это озеро, как корабли со стапелей, пацаны спускали катящимся колесом сбитый из досок щит от катушки – наш плот. Диаметр, думаю, около трёх метров, и одного-двух мальчишек он в начале в общем-то выдерживал, но, тут начинались хитрости мореплавания. Во-первых, плот довольно быстро намокал, и начинал глубже погружаться в воду, даже без груза. Во-вторых, если ты плыл один, то нужно было стоять ровно по центру, а если тщедушен и весил мало, то мог гордо плавать по ледяной воде, отталкиваясь длинным шестом. В третьих, если на плот залезали двое, то нужно было быстро встать друг напротив друга, равноудалённо от центра, чтобы уравновесить распределение нагрузки (физика, друзья, и математика, как же я их ненавидел в школе…), иначе плот начинал крениться на одну сторону, или, что самое страшное – крутиться.
Лично я с этого плота в ледяную воду глубокого котлована не упал, повезло. Когда народу (после окончания уроков первой смены) было много, вперёд и с песней (громкими воплями) лезли самые большие и бесшабашные, а мелкие шкеты в вязаных шапочках-шлемах (с пуговкой и петелькой на подбородке) стояли и смотрели на все эти безумные пируэты крутящегося плота и эквилибристики дворовой шпаны.. Но однажды я пропустил первые два урока, и пошёл на котлован один. Плот стоял у берега, шесты лежали рядом, вокруг – ни души. Преодолевая страх, я встал на середину, и оттолкнулся от берега. На поверхности воды плавали мелкие льдинки, плот слегка крутился и выплыл на середину котлована. Насладившись моментом, я решил плыть к берегу, но… понял, что шест не достаёт до дна! Относительно пологий берег, где я зашёл на плот был так же далёк от меня, как и противоположный, абсолютно отвесный.. Это было долгое и очень медитативное плавание. Шевелиться я боялся, чтобы не перевернуться вместе с плотом, а отталкиваться не мог. Спас поднявшийся ветерок, который постепенно отнёс меня к родному берегу, где уже можно было достать до дна шестом, и я благополучно спрыгнул на землю. Никто этого не видел, поэтому и оценить мой подвиг было некому.. Но я до сих пор горжусь тем, что преодолел свой страх. В лето от рождества Христова 1976-е.
Подписаться на новые рассказы в Telegram-канале “Фонарик путника”